Когда уже два часа не можешь уснуть, а время под утро, когда не помогает ни свежий воздух, ни стакан воды, а температура тела отказывается превышать 36,4, ты где угодно, но не здесь. В пространстве воспоминаний, которые приходят сплошным потоком, в мире ощущений, за которыми следишь, как за увлекательным сериалом, забывая, что из них было с тобой, а что - лишь вариация на тему; что бодрствовать с ними нельзя, а спать и вовсе невозможно - они и сами подобны сну, воплотившейся грезе, странной, похожей то на сказку, то на кошмар.
Спрашивать о них все равно что спрашивать игрока о том, как у него обстоят дела. "Бывает, что тебе идет карта", отвечает он. "А бывает, что сколько бы ты ни искал ошибок, ни своих, ни чужих, ты их не найдешь - просто кости упали единицами, и сломана нога, угнана машина, Титаник тонет среди льдов, и вроде можно придумать чью-то вину, но в конечном счете it's nobody's fault".
Есть истории, которые не рассказываются, потому что их никто не услышит. Для этого нужно было бы быть там - или, по крайней мере, услышать то, что звучит в голосе за событиями, за фактами, за простым перечислением причинно-следственных связей; почувствовать хотя бы краем то, что тогда звучало в голове, увидеть мир встающим на голову и обратно, увидеть его на секунду в тех самых красках, которые, на самом деле, никогда не существовали, и даже тогда были скорее частью, воображаемой грезой...
...
и ее отголосоков вполне достаточно, чтобы вспомнить, почему эмоции обычно практически заморожены, почему очень редко пишутся по-настоящему волшебные сказки.
потому что стоит вернуть себе способность чувствовать одну противоположность, одну половинку Грезы, просыпается память о второй противоположности.
об отчаянии, о мраке без дверей и окон, из которого выходишь по веревке, самостоятельно свитой из крапивы, растущей посреди этого лабиринта.
...
истории, что происходили-но-не-происходили-никогда, всегда имеют свою власть.
даже если мы сами уже давно забыли об этом.
даже если их никто не слышит, кроме нас.